Он был не только международно прославленным экопиратом, но и тайным романистом, и последние десять лет работал урывками над своим Великим Атлантическим Романом - эпосом об антропоморфировавшихся китах, морских свиньях и рыбах. Книга носила рабочее название "Не отгибая пальцев", и, как и в самом Фило, кое-что в ней было просто блестяще.
Но ее никогда не опубликуют.
Как Фило ни старался, он никак не мог исправить катастрофического недостатка своего литературного стиля, который можно проиллюстрировать единственной фразой: "Баруга своим гаргантюанским, всесильным, лопатоподобным хвостовым плавником выбросила вверх тридцать футов призменных струй соленого рассола, когда смертельный гарпун с ядовитым наконечником вошел в ее теплый толстый жирок и брызнул пенящейся, немилосердно острой шрапнелью в ее громадное, перекачивающее кровь сердце".
Слишком много определений. Как ему однажды сказала умная программа для редактирования текстов: "Не каждое существительное требует определения". Хотя в принципе Фило был с этим согласен, любой текст, который он пытался сделать не таким развесистым, казался ему голым и незаконченным. К тому же его терзала мысль, что эта его неспособность вовремя остановиться абсолютно противоречит его этике защитника окружающей среды. Но поскольку Фило не мог писать иначе и не желал бросать эту затею, он выписывал свой роман на страницы дневника, запертого в сейфе, подобно секретным мемуарам.(c)
Засим ушел перечитывать и редактировать свою писанину ВО ИЗБЕЖАНИЕ.
